...поскольку в таком случае именуется революцией.
 

1

1913, декабря 22-го, понедельник,
Россия, Царское Село, Терра.


Грохот орудийного выстрела всколыхнул небольшой городок. С карнизов неохотно вспорхнули растревоженные чёрные птицы. Улицы стремительно пустели.

- Мятеж, государь... - граф Фредерикс[*], тяжело дыша, буквально ворвался в кабинет царя, - ...измена! Спасайте себя и семью. Бегите...

Аликс, побелев лицом, упала в кресло, на которое до того опиралась, Николай же, напротив, покраснел и весь как-то подобрался. Да, их предупреждали. Но измена, даже когда её ждёшь, всё равно внезапна.

Все прочие, кого неожиданная весть застала в кабинете, безмолвно застыли.

Бежать? Пустое! На крыше ждёт эршип, невидимый бунтовщикам. Пятиминутная прогулка по лестницам и коридорам Александровского дворца - и они спасены.

Сейчас Николай более всего хотел не бежать, а узнать имена тех, кто изменил присяге, кто его предал. В глубине души он всё ещё жил детством, когда думалось, что все Романовы - одна большая дружная семья.

- Кто?!.. - прошипел царь.

- Солдаты гарнизона... матросы... - Фредерикс будто был невменяем, его глаза бегали, не имея возможности остановиться. Он бессильно опёрся на стену.

- Евгений Сергеевич, - Боткин[**] сбросил оцепенение и поднял взгляд на царя, - будьте любезны, помогите графу, в таком состоянии он никак не может исполнять свои обязанности. Аликс, душенька, с тобой всё в порядке?

Царица едва заметно кивнула.

- Вот и хорошо! - Николай II потёр ладони. Ему надоело это томительное ожидание.

- Государь, так ведь мятеж... - хрипел Фредерикс пытаясь воззвать к благоразумию царя. - Со станции телефонировали, что из прибывшего поезда выгрузились матросы Гвардейского экипажа и солдаты!

- Дежурный! - крикнул в закрытую дверь Николай.

- Капитан Иванов, ваше императорское величество, - офицер появился в кабинете мгновенно, дверь едва успела открыться, - Особая его императорского величества тайная стража.

Ох, какой офицер! Орёл! Богатырь!! Все, находящиеся в помещении - кроме, пожалуй, царя и царицы, - смотрели на него во все глаза, и больше всех таращился Фредерикс, который должен был бы видеть его, раз вбежал в ту же дверь. Неужто не заметил? Такого бугая?!

В капитане Иванове всё было необычно: и форма, выполненная из мягкой и плотной светло-серой ткани, отдалённо похожей на шерсть, и белоснежные пластины брони, закрывающие уязвимые места на теле. Они превращали офицера в рыцаря. Картину дополнял округлый закрытый шлем, подвешенный к поясу, и недлинный клинок, закреплённый в белых ножнах на внешней стороне бедра.

На принадлежность к Императорской армии указывали только погоны капитана, нарисованные на белых наплечниках, и чёрный двуглавый орёл на левой стороне груди, удерживающий в лапах ленту с буквами 'О.Е.И.В.Т.С.' и девизом чуть ниже 'беречь и защищать'.

От офицера веяло чем-то чуждым, незнакомым.

- Сергей Иванович, если я правильно помню? - царь будто и не удивился странному обличью офицера. - прошу вас, пока не закончится этот, хм... кризис, называйте меня и императрицу просто по имени-отчеству. И без армейских рапортов, прошу вас, - увидев, что офицер собирается рявкнуть что-то вроде 'так точно', Николай поспешил остановить его, - исключительно гражданскими словами. А то из военных здесь, знаете ли, - император бросил быстрый взгляд на выпученные глаза Фредерикса, - только мы с вами.

Да-да, Фредерикс - генерал от инфантерии, генерал-адъютант, но в сегодняшних реалиях его трудно назвать военным. Сугубо гражданское лицо преклонного возраста, одетое в форму.

- Хорошо, Николай Александрович.

- Вы можете, Сергей Иванович, простыми словами объяснить нам, что происходит в столице?

Офицер на мгновение будто прислушался к какому-то очень тихому голосу, а затем коротко поклонился.

- Извольте, Николай Александрович. Сегодня в девять часов утра на крейсере 'Баян' сыграли боевую тревогу, а затем баковое башенное восьмидюймовое орудие произвело холостой выстрел, который послужил сигналом к началу мятежа. К настоящему времени роты Гвардейского экипажа, Первой гвардейской дивизии - за исключением Егерского полка, личный состав которого заперт в казармах, - и Гренадёрского полка Второй гвардейской дивизии взяли под охрану Телеграф, вокзалы и мосты. Две роты Преображенского полка продолжают штурм Аничкова дворца, Николай Александрович, а несколько рот с артиллерией только что прибыли в Царское Село и готовятся к штурму Александровского дворца. Мятеж на десять утра поддержали все гвардейские полки кроме Егерского Первой дивизии, Павловского и Московского Второй. Отказались выступить на стороне заговорщиков кавалергарды Её императорского величества вдовствующей императрицы, казаки Атаманского, Уральского и Казачьего полков, Николай Александрович. Все эти части заперты по казармам и по этой причине не оказывают активного сопротивления мятежникам, что, конечно, к лучшему.

- Да? - встрепенулся царь, - и почему вы так считаете, Сергей Иванович?

- Меньше будет жертв среди верных вам людей, Николай Александрович.

- Вы, капитан, - голос Аликс срывался, и говорила она с трудом, - будто полностью уверены в том, что заговорщиков удастся остановить?!

- Абсолютно уверен, Александра Фёдоровна, - позволил себе лёгкую улыбку офицер. - Сейчас главная проблема заключается в том, чтобы не подавить этот дурацкий мятеж слишком быстро...

------------- ПРИМЕЧАНИЯ -----------------------
[*] Фредерикс, Владимир Борисович (род. 28.11.1838) - барон, граф с 02.1913, генерал от кавалерии, генерал-адъютант, министр Императорского Двора, член Государственного совета.
[**] Боткин, Евгений Сергеевич (род.08.06.1865) - лейб-медик семьи Императора (с 1908), доктор медицины, действительный статский советник.


2


- Дурацкий? Быстро?! - хоть Николай и был в курсе возможностей офирских союзников, которые вооружили и обучили личный состав Особой Е.И.В. тайной стражи, но от рассуждений капитана и ему стало не по себе. - Объяснитесь, Сергей Иванович!

- Сейчас крайне важно выявить всех организаторов и весь круг высокопоставленных лиц, примкнувших к заговору великого князя Кирилла Владимировича, определить всех сочувствующих и поддерживающих его. Особенно в Думе и Сенате, Правительстве и государственных учреждениях. Специальные группы уже начали собирать все документы и свидетельства, изобличающие участников мятежа. Нужно не менее двух суток.

Этого, как ожидали в Офире, будет достаточно.

- Боже, - всплеснула руками Аликс, - бунтовщики за это время столько всего натворят! Да уж, Родзянко только на словах поддерживает царскую власть, а на деле видит в ней некую декорацию по образцу Британии, не более. И национальностью своей он пишет 'малоросс'... может быть, он ещё и национал-сепаратист? Уж он-то обрадуется приходу Кирилла! Ведь за поддержку Госдумы с новоиспечённого 'хозяина земель русских' можно вытребовать ох как много всего!

А после стаей воронья подтянуться послы Великобритании, Франции, Германии. Под заварушку, начавшуюся в России, и Австро-Венгрия захочет отхватить от славянских Балкан кусочек побольше, да Польша вспыхнет собственным мятёжом, а за ней Финляндия, Персия... обрадовавшись замятне у 'северных варваров', япошки поспешат наложить жадную лапу на остаток Сахалина и Камчатку... Боже, Кирилл, какую неимоверную глупость ты совершил! Как прав капитан, назвав мятеж великих князей дурацким!

- Что конкретно происходит у Аничкова дворца?

Николай беспокоился за мать. Её не известили о готовящемся мятеже, но даже если бы Николай сообщил ей, вдовствующая императрица всё равно бы не поверила. Уж слишком была велика в ней убеждённость в единстве Дома Романовых, трёхсотлетие которого они так дружно отмечали весной этого года.

- Дворец защищает взвод Особой стражи, Николай Александрович. Вашей матушке ничего не угрожает. На данный момент отбиты два приступа бунтовщиков, среди обороняющихся потерь нет.

Николай кивнул. Взвод, сформированный по стандартам Офира. Это говорило о многом. Во всяком случае, о здоровье матушки можно не беспокоиться. Хотя... там ведь крейсер, вооружённый восьмидюймовками. Вдруг заговорщики решат обстрелять дворец?

- Вы говорите, два штурма прошли безуспешно? Теперь изменники подтянут артиллерию. Наведут орудия крейсера 'Баян'...

- Не беспокойтесь, Николай Александрович. 'Баян' в настоящее время берёт на абордаж десант с эршипа. Команда в большинстве сошла на берег, чтобы принять участие в мятеже, так что серьёзного сопротивления не будет. Что же касается полевой артиллерии, мятежникам не стоит на неё рассчитывать. Небо контролируют эршипы, и они не позволят вывести орудия на огневой рубеж.

- Спасибо, Сергей Иванович, вы меня успокоили. Что вы можете сказать о диспозиции здесь, у нас?

Несколько рот мятежников с полевой артиллерией разгрузились на вокзале и начали выдвижение к Александровскому дворцу. Судя по звуку орудийного выстрела, на своём пути они уже встретили части Особой Е.И.В. тайной стражи, и остались неудовлетворенны гостеприимством хозяев городка. Сходу прорвать оборону не удалось. Теперь мятежники стараются накопить силы, чтобы попробовать ещё раз.

- Только что стало известно, что в Царское Село прибыли сводная команда с крейсера 'Баян', первые роты трёх гвардейских полков и второй дивизион лейб-гвардии первой артиллерийской бригады. Часть из них успела выдвинуться к дворцу, но была остановлена охраной. Все мятежники - их чуть больше тысячи человек - будут в ближайший час разоружены. Их ждёт суд...

Царица нахмурилась: не очень-то она верила в объективность судов после всех крайне мягких приговоров, вынесенных за последние десять лет бандитам и террористам.

- Будет собран военный трибунал, Александра Фёдоровна. Никто из заговорщиков не уйдёт от ответственности, я обещаю, - на этих словах капитан хищно усмехнулся, - всех иуд строго накажут.

Аликс кивнула офицеру и подняла взгляд на мужа.

- Так и будет, дорогая, - постарался успокоить супругу Николай, - я обещал офирцам... невзирая на лица!

- Ох, Никки...

- Все мятежники без исключения ответят за свои поступки, - окончательно закаменел лицом офицер, - но это произойдёт через двое суток. Это время вам, ваши величества, и вашим детям я рекомендую провести на борту эршипа. Там безопасно, и всё происходящее в столице и её окрестностях можно воочию наблюдать - так, будто вы являетесь непосредственными свидетелями событий.

Тысячи маленьких роботов сейчас контролируют происходящее на важнейших объектах столицы России. Им помогают несколько спутников и крейсер Имперского флота 'Ворон', ради этого опустившийся на низкую орбиту.

- Микродроны, - кивнул Николай, - я слышал о них от императора Константина. Жаль, что шанс понаблюдать за их работой выпал только теперь - да ещё при столь неприятных обстоятельствах.

- Это ненадолго, Николай Александрович! Считайте, что на эршипе просто совершаете прогулку с семьёй.

- Главное, чтобы мятеж не расползся на другие губернии. Особенно на Польшу и на Кавказ. Гусей, Сергей Иванович, дразнить ни к чему.

- О! Будьте спокойны. Радиосвязь, передачи по телеграфу и телефону заблокированы. Ни заговорщики, ни их иностранные покровители не сумеют быстро связаться со своими компаньонами. Разве что как в прошлом веке отправят курьеров. Но к тому времени, как курьеры доберутся до адресатов, мятеж будет подавлен. Так что прошу вас пройти на борт эршипа...


3


- Извините, ваше императорское величество...

Фредерикс растерянно поклонился императрице. Он был до глубины души поражён происходящим вокруг. Его потрясли не виды земли в иллюминаторах эршипа, не огромные экраны, на которых демонстрировалось происходящее на улицах Санкт-Петербурга и Царского Села, не странная форма и экипировка агентов Особой тайной стражи. В конце-то концов, она потому и особая, и тайная, что ни о ней, ни о её сотрудниках никто ничего не знает! Нет, более всего поразило его несуразное поведение офицера - и то, как спокойно на подобный моветон реагируют царь с царицей.

Даже он, генерал-адъютант, генерал от кавалерии, министр Двора не мог позволить себе так вольно беседовать с императорской четой. А тут - простой капитан. Нет, что-то здесь не так!

Краем глаза Фредерикс отметил, как насторожились доктор Боткин, Демидова[*], фрейлины. Им тоже было не по себе, и спокойствие царя с царицей казалось им необъяснимым. Странные военные, незнакомые аппараты, приборы ...

- Слушаю вас, Владимир Борисович.

- Этот капитан Иванов - он русский?

Говорил-то Сергей Иванович без акцента, но построение фразы и некоторые слова, которые он использовал, позволяли принять его за иностранца. Да и в Русской императорской армии он точно не служил, уж в этом-то граф был готов ручаться головой.

- Русский, Владимир Борисович, - невесело усмехнулась императрица, - стопроцентный русак!

- Но...

- Но он не подданный Государя Николая II, увы. Сергей Иванович - гражданин Государства Офир, хоть происхождение своё ведёт из русских поволжских крестьян.

Конечно, простой офицер да ещё из крестьян - не та фигура, о которой должна знать императрица. Но так уж вышло, что она была в курсе работы агентства 'Асир', знала о причинах, заставивших сотни тысяч детей и молодых людей покинуть Родину четыре года назад. Не так уж трудно для умной женщины (а Аликс умная!) вычислить всю пока весьма краткую биографию капитана Иванова! Зато и Фредерикс, и главное, Боткин, фрейлины и Демидова, будут убеждены в том, что императорская чета твёрдо держит руки на пульсе происходящего. О том, что офирцы фактически превратили их в приманку для заговорщиков и от них ровным счётом ничего не зависит, признаваться стыдно.

Унизительно, когда чужое государство защищает Россию и её владык от заговорщиков, которые, к тому же, родственники правящей семьи.

Впрочем, теперь император Государства Офир Константин I - тоже родственник.

- В девятом году Иванова спасли от голодной смерти служащие агентства 'Асир', обучили, а теперь направили к нам в помощь. Моя семья... мы все виноваты перед ним... перед такими, как этот капитан. Боже, как Никки желал создать поистине справедливое царство, чтобы все народы России жили в достатке и благополучии! Увы, Владимир Борисович, это не в его... и не в наших силах.

- Так Иванов - офирец?!

- Все офицеры Особой тайной стражи - офирцы. Это было одним из условий императора Константина, когда он лечил цесаревича и соглашался оказать нам помощь.

- Но, ваше императорское величество, не опасно ли настолько доверяться этим, хм... чужакам? Ведь, выходит, вся безопасность Империи российской ныне обеспечена лицами совершенно посторонними!..

Аликс благоразумно промолчала. Она не стала указывать графу, что и он - "не Иванов", и императрица по происхождению - немка. В отличие от офицеров тайной стражи, между прочим, которые все как один - великороссы. Да и новые офирские родственники даже не скрывают, что происходят от самого Рюрика. Точнее сказать, древнерусский князь уродился в Доме Эрарик.

- ...С чего бы им беспокоиться о сохранении на престоле его императорского величества Николая Александровича, - продолжал изливать свои тревоги Фредерикс, - если они - обычные наёмники, которым платит Государь?

- Наёмники? - тяжело вздохнула Аликс: эту тему они много раз обсуждали с Никки. - Пожалуй, так. Обычные? Нет. Начнём с того, что их содержит император Офира, а не мы. Никки был вынужден пойти на это, иначе наличие нескольких дополнительных бригад отличных воинов нельзя было утаить от вас, Владимир Борисович, от придворных, Сената, Государственной Думы и от великих князей. Без этих мер заговор мог бы удаться...

Фредерикс покраснел от возмущения.

- Ваше императорское величество, я бы никогда...

- Милейший Владимир Борисович, я вас ни в чём не обвиняю, - императрица перешла на шёпот, слышимый лишь графу, - как и доктора Боткина, моих фрейлин и душеньку Аннушку Демидову, упаси Бог! Просто легкомыслие, свойственное всем людям, не позволяет доверенной им тайне храниться долго и надёжно. Нет-нет, всякие пустяки вроде любовных секретов или фасона платьев на ближайший бал ещё могут какое-то время держаться втайне, но что-то по-настоящему серьёзное...

- Прошу простить меня, ваше императорское величество! - Фредерикс почувствовал себя крайне неудобно. Ведь и у него частенько бывали приступы досадной забывчивости, и в такой момент он и вправду мог проболтаться. Да и ещё: до сего дня он и не подозревал, что великие князья могут составить заговор против императора! - Я, наверное, подвёл вас и моего государя...

- Что вы такое говорите, Владимир Борисович! - всплеснула руками императрица, - вы отлично справляетесь со своими обязанностями!!

- Спаси вас Бог, государыня, - поклонился бледный от переживаний Фредерикс.

Ему по-прежнему было не по себе: в руках этих, офирцев, была сейчас вся императорская семья. Что помешает чужакам продать её заговорщикам?! А он и сделать-то ничего не сможет! Как вот противиться такому-то богатырю?! - взгляд Фредерикса остановился на вошедшем в каюту офирском матросе. Его внешность была непривычна европейцу: медный цвет кожи, орлиный нос...

- Ваше императорское величество, дамы и господа, командир эршипа приглашает всех в кают-компанию.

------------- ПРИМЕЧАНИЯ -----------------------
[*] Демидова, Анна Степановна (род. 26.01.1878) - комнатная девушка (личная служанка, с 1901) императрицы Александры Фёдоровны.


4


Огромные панорамные окна в кают-компании показывали происходящее на земле и, кажется, даже немного увеличивали, приближали, изображение.

Очередная рота мятежников как раз выгружалась из вагонов прибывшего поезда. С высоты птичьего полёта спешащие к построению солдаты, одетые в шинели из некрашеного сукна, походили на каких-то грязно-серых жуков. Офицеры командовали, но голосов слышно не было, однако по накалу эмоций можно было догадаться, что дела у мятежников идут неважно.

- Сейчас глайдеры - это такие летательные аппараты вроде аэропланов, только из металла, - поспешил пояснить капитан Иванов, - нанесут удар, а после подойдёт взвод тайной стражи на трёх ланшипах. Все бунтовщики будут арестованы и предстанут перед военным трибуналом.

Две тёмные точки в небе поначалу не привлекли внимания, но секундами позже они приблизились и заставили мятежных солдат и офицеров задрать головы, чтобы рассмотреть диковинных 'птиц'. Их офицер с погонами штабс-капитана что-то кричал, размахивая револьвером, и солдаты, задрав стволы винтовок, открыли огонь по незнакомым аппаратам. Те, сделав изящный вираж, вышли из-под обстрела, и ответили, да ещё как!

С каждого аппарата сорвались вниз по две огненные капли, которые, коснувшись земли, эффектно взорвались, раскидывая в стороны оглушённых солдат. За первым залпом последовал второй, третий...

- Пилоты стараются не попасть в людей, Николай Александрович, - пояснил царю капитан Иванов, - и потому стреляют в землю. Взрывы лишь контузят людей, и они останутся живы. Лишние жертвы ни к чему, а большая часть солдат, скорее всего, обмануты своими командирами.

Царь кивнул. Чем больше мятежников в целости доживут до трибунала, тем лучше.

Внизу унтер и два солдата затащили на крышу вагона пулемёт на специальном станке, позволяющем стрелять по воздушным целям (английское изобретение), но открыть огонь не успели. Один из офирских аппаратов застыл в небе, без всякой спешки развернулся и выпустил две огненные капли прямо в неудачников с пулемётом.

Царевны за столом дружно отвернулись от экрана, а капитан Иванов покаянно пожал плечами:

- Совсем без жертв, увы, не обойтись!

Солдаты уже не пытались отстреливаться, а дружно полезли под вагоны поезда, ища защиту от атак с воздуха. Вряд ли дерево и тонкий слой металла могли защитить их, но люди-то об этом не знали. Оставшиеся на ногах офицеры что-то кричали, но не похоже, что их усилия могли заставить солдат выползти из-под вагонов.

Десяток солдат и унтеров под командованием прапорщика сбросили брезент с платформы, уложили сходни и попытались скатить полевое орудие - кажется, трёхдюймовку. Один из глайдеров не остался равнодушным к их почину, он ушёл куда-то в сторону, развернулся и выпустил серию огненных капель. Столбы земли, смешавшиеся с белым паром от растаявшего снега, приподняли над рельсами и платформу, и пушку на ней, окружённую людьми. Секундой позже всё опрокинулось. Сила взрывов была такова, что остальные вагоны качнулись и начали окатываться в стороны. Порскнули прочь прятавшиеся под ними солдаты.

- Смотрите, смотрите! - закричал цесаревич.

Со стороны Александровского дворца, вздымая вокруг себя облака снега, к месту выгрузки приближались три белоснежных приземистых аппарата. Ланшипы!

Глайдеры продолжали кружиться над солдатами, изредка плюясь огненными каплями. Теперь они сгоняли всех в кучу. Один из офицеров - тот самый штабс-капитан - осознав, что всё пропало, подобрал брошенную винтовку. Он передёрнул затвор и твёрдым шагом двинулся навстречу стремительно приближающимся ланшипам.

Отчаянный человек! Бесстрашный и... глупый.

Огненная капля вонзилась в снег прямо перед офицером, отшвырнув его прочь. Винтовка вылетела из рук штабс-капитана, но он, пошатываясь от контузии, поднялся и потянул из кобуры наган.

- Ещё, не дай Бог, застрелится, - пробурчал Иванов и что-то сказал в маленькую коробочку, пристегнутую над изображением двуглавого орла на груди.

Один из ланшипов слегка изменил курс и, пока штабс-капитан поднимал к виску ствол револьвера, приблизился к офицеру шагов на пятьдесят, остановился в выстрелил бело-голубой молнией. Она попала штабс-капитану прямо в грудь, и тот рухнул как подкошенный.

Два других аппарата проскочили стороной, широко разошлись и резко остановились шагах в сорока от толпы солдат, наведя на людей тонкие стволы своих орудий.

В корме каждого ланшипа откинулась аппарель, и наружу начали по двое выбегать сотрудники тайной стражи, облачённые в знакомые белые доспехи.

- Офицер убит? - голос царицы прозвучал хрипло и слышался каким-то неживым, что ли.

Действия стражников впечатляли. Александра Фёдоровна по обязанности наблюдала за многими учениями императорских войск, но даже гвардия не могла продемонстрировать подобную выучку и слаженность. А если принять во внимание самодвижущиеся аппараты, в том числе и летательные, всякому станет очевидно: офирской армии нет равных на всей планете.

- Нет, Александра Фёдоровна, он только оглушён.

Царь с царицею переглянулись, получив ещё одно подтверждение своим мыслям.

- Скажите, Сергей Иванович, - вкрадчиво поинтересовалась Аликс, - агенты тайной стражи там, внизу, офирцы - или как и вы, великороссы?

- Как и я, Александра Фёдоровна. И, спешу заметить, все нижние чины - подданные Российской империи. Большинство из них прошло лишь трёхмесячные курсы обучения в агентских отделениях 'Асира' здесь, в России.

За короткий срок - столь превосходные солдаты!

- Три месяца - и такая поразительная слаженность! - восхитился царь. - А могли бы вы помочь в обучении нижних чинов русской армии?

- Думаю, государь Константин Александрович охотно согласится, - уклончиво ответил капитан, - сначала, правда, следует очистить Русскую императорскую армию от таких, как этот штабс-капитан!


5


Николай II поморщился. Дерзок это капитан - но ему, в некотором смысле, простительно: не дворянин, а настоящий мужик из российской глубинки, крестьянин. Да и в Офире совсем иные порядки.

Александра Фёдоровна поймала недовольный взгляд мужа и устало закрыла глаза. Бедный Никки! Вокруг него рушится всё, чему учили его с детства - всё, что он привык считать незыблемым, вечным.

Такое же смутное беспокойство мучило и Алёшу.

- Почему вы, Сергей Иванович, не позволили штабс-капитану застрелиться? - звонким голосом спросил цесаревич. Растерянность и возмущение копились в нём с самого начала эвакуации и, наконец, нашли цель и выход. - Ведь офицер просто хотел спасти свою честь?!

- Какая честь может быть у того, кто нарушил присягу, Алексей Николаевич? - возразил Иванов. - Нельзя позволить ему уйти и сохранить в тайне имена других предателей, изменивших Родине и Государю? Извините, Алексей Николаевич, но допустить его смерть - далеко не лучшее решение.

- И что теперь, Сергей Иванович, его будут пытать?

Подросток смотрел хмуро, всем своим видом показывая, что возмущён подобной идеей.

- Зачем, Алексей Николаевич, пытать? Пытка - это варварство. У Особой Его Императорского Величества тайной стражи есть специальные медицинские препараты для допросов. Что-то вроде морфина. Допрашиваемому проводят инъекцию - в плечо, например, - и все вокруг становятся его наилучшими друзьями, которым он и рассказывает всё без утайки. Как можно отказать в объяснениях своим наилучшим друзьям или начальнику? Затем, чтобы окончательно убедиться в его вине, испытуемому навесят на висок специальный прибор. Его размер с медную копейку, Алексей Николаевич! - пояснил Иванов. - Сей прибор спроецирует на специальный экран все эпизоды жизни штабс-капитана, и мы своими глазами увидим, кто вовлёк офицера в заговор, какими доводами его принудили нарушить присягу Государю и какие ещё преступления совершил арестант.

- Как это... мерзко! - передёрнул плечами цесаревич. - Всё равно, что напрямую залезть в душу!

- Вы всерьёз, Алексей Николаевич? То есть предательство Отечества, измена государю - это не мерзко, это просто так, шалость? Сколько из-за этого заговора погибнет людей, простых людей, которые ни в чём не виноваты - это тоже пустяк?

Иванов махнул рукой на огромный монитор, показывающий улицы Санкт-Петербурга. Обезумевшая толпа громила магазин, а на снегу под фонарями валялись тела убитых. Серые выцветшие стены домов, грязный снег на мостовой с пятнами крови, трупы. Камера сместилась, и стало видно, как солдаты Егерского полка возводят баррикаду, перегораживая Рузовскую улицу. Не все части столичного гарнизона перешли на сторону заговорщиков!

Алексей отчаянно замотал головой.

- Или лучше отправить этого штабс-капитана на дыбу, как это делал Пётр Алексеевич? Алексей опустил голову.

Царевны жадно прислушивались к разговору, а царь с царицею не вмешивались в беседу. Фредерикс, как и Боткин, пребывали в шоковом оцепенении, будучи не в силах умом охватить происходящее.

- Врач, чтобы поставить диагноз, должен обнажить тело пациента, - Иванов требовательно посмотрел на Боткина, и тот машинально кивнул, - иначе он не сможет излечить болезнь.

- Я знаю, - отозвался Алексей.

Уж про врачебные осмотры цесаревич знает всё!

- Священник, принимая исповедь, заглядывает прямо в человеческую душу, а та должна быть обнажена, если вправду ищет спасения и утешения.

- Это так, - совсем тихо откликнулся Алексей, - но ведь существует тайна исповеди.

- Так ведь и тайная стража не собирается громогласно раскрывать секреты подследственных! Но, Алексей Николаевич, исповедь - дело добровольное. А как быть с закоренелыми богоненавистниками, убийцами, с теми, чью душу обуяли демоны? Тут исповедью не обойтись - требуется помощь экзорциста, а демоны будут отчаянно сопротивляться его усилиям. Но нечисть нужно изгнать, иначе демоны причинят много боли и бед другим людям.

Царевич широко открыл глаза, неотрывно глядя на капитана. Аналогии между врачами, священниками и жандармами ему оказались внове.

- Наш прибор заглядывает прямо в человеческую память, и та открывается вся целиком, без умолчаний и утаивания. Все поступки испытуемого предстанут перед следователем как на ладони. Без всяких пыток и телесных мучений будет установлена вина каждого. Прибор невозможно обмануть, Алексей Николаевич.

- Извините, Сергей Иванович, - цесаревич прижал руку к сердцу и, встав со стула, коротко поклонился. - Я был неправ. Спасибо за разъяснение. Скажите, а насколько болезненна эта процедура? Могу ли я её пройти?

- Алёша! - строгий голос матери заставил царевича поёжиться, но он упорно продолжал смотреть в глаза капитана, ожидая искреннего ответа.

Иванов краем глаза уловил, как царь отрицательно покачал головой.

- Процедура просмотра памяти несложна, хотя немного болезненна. Во флоте Офира каждый офицер проходит её регулярно, вместе с медосмотром, но детям и подросткам участвовать в ней не рекомендуется. Нечего там у детей смотреть! Извините, Алексей Николаевич.

- Ничего, я понимаю. Но зачем же тогда арестованным делать уколы этого, как его?.. Лекарства правды, Сергей Иванович?

Да уж, именно лекарства. Отлично сказано! Если человек болен ложью и предательством, его надо лечить.

- Человеческая память непредставимо огромна, Алексей Николаевич. Вряд ли следователям будет интересно, как арестованный в детстве ловил пескарей в речке. Чтобы начать её просмотр с нужного... хм, места, необходимо сначала определить главные эпизоды дела. Эту проблему как раз и помогают решить инъекции специального препарата, после которого следователь легко откроет требуемую страницу в памяти арестованного.


6

Сутки спустя, Санкт-Петербург.


Царский эршип, зависший над крейсером 'Баян', наглядно демонстрировал всем, что заговор провалился. Аничков дворец устоял, как и казармы лейб-гвардии Егерского полка на Рузовской улицы, хотя мятежники несколько раз пытались их штурмовать.

С Аничковым дворцом всё просто - спокойствие вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны охранял взвод Особой Е.И.В. тайной стражи. Их поддерживали два глайдера и три ланшипа, так что у всего гарнизона Санкт-Петербурга вряд ли хватило бы сил на успешный штурм.

А вот вокруг баррикад на Рузовской улице развернулась настоящая битва. Мятежники подтащили артиллерию, убедившись, что прямой атакой эти примитивные укрепления не взять, и даже изготовились открыть стрельбу. Парламентёр предложил егерям сложить оружие и признать власть 'императора' Кирилла I, на что молодцы-гвардейцы дружно ответили: 'Умрём, но присяге не изменим!'

Наблюдая за этой драмой на экранах кают-компании эршипа, Николай Александрович и цесаревич Алексей плакали, восхищаясь стойкостью русских богатырей. Капитан Иванов не стал донимать их вопросами, являются ли преображенцы, семёновцы да измайловцы русскими витязями, или их уже можно считать изгоями, продавшимися вместе с великим князем Кириллом французам, немцам да австриякам.

Егерей спас вовремя появившийся глайдер, огонь которого не просто разогнал орудийные расчёты, но и вдребезги разбил пушки.

Под свою резиденцию заговорщики избрали Зимний дворец. Помимо него, мятежников поддержали почти две трети депутатов Государственной Думы от 'октябристов' до социал-демократов. Последние, видимо, решили превратить 'революцию буржуазную в революцию социальную'. Они даже начали формировать на заводах Санкт-Петербурга Красную гвардию из числа рабочих.

В городе шли повальные грабежи. За сутки неизвестные лица дважды пытались поджечь продовольственные склады, но были отогнаны казаками и солдатами Новочеркасского полка, оставшимися верными присяге. Власть как песок утекала из рук Кирилла. Ему, как и всем поддержавшим переворот промышленникам и банкирам, кровь из носу было необходимо одобрение и поддержка Запада. Увы, телеграф, несмотря на все усилия инженеров, так и не заработал. Радиостанции, в том числе и посольские, безуспешно пытались передать в эфир информацию о мятеже. Двадцать третьего числа не вышли утренние газеты, поскольку все (без исключения!) типографии захватили и опечатали подразделения тайной стражи царя Николая II. Попытки отбить их оказались тщетны: когда мятежники всё-таки ворвались в помещения, преодолев заколоченные двери и окна, заваленные всяким хламом коридоры, типографских машин на месте не оказалось. Это вызвало у заговорщиков даже большее изумление, чем взятый на абордаж агентами тайной стражей крейсер 'Баян'.

Весь день двадцать второго числа и утро двадцать третьего депутаты Государственной думы бузили, обсуждая самые 'насущные' вопросы вроде новой Конституции (решили создать специальную комиссию), провозглашения Республики (отклонили большинством голосов). В это же время в Зимнем дворце самопровозглашённый император Кирилл I и его подручные, воодушевлённые первыми успехами мятежа, горячо делили министерские портфели и другие властные посты.

Холодный ветер гонял по улицам Санкт-Петербурга листовки, в которых государь Николай II призывал горожан не поддаваться на провокации изменников и предателей, сидеть по домам и не пускать в них посторонних лиц. Царь также предлагал военнослужащим арестовать офицеров-предателей и быть готовыми по его команде к штурму зданий, захваченных бунтовщиками.

Вечером и ночью двадцать второго декабря мятежники попытались восстановить порядок в городе, пустив по улицам, которые находились под их контролем, патрули из солдат и матросов под командованием унтер-офицеров, но к утру двадцать третьего не досчитались многих из них. Часть погибла в перестрелках с бандитами, вышедшими пограбить обывателей, часть арестовали солдаты, оставшиеся верными государю Николаю II, часть дезертировали 'от греха'.

А днём двадцать третьего декабря в город прибыл император Николай II с цесаревичем. Он ненадолго посетил каждую часть из тех, что не поддались посулам заговорщиков, и верхом на коне вместе с Алексеем в окружении казаков двинулся в центр Санкт-Петербурга, захваченный заговорщиками. Солдаты и казаки повязали руки георгиевскими лентами, которые в избытке привезли сопровождающие царя, а после роты Егерского, Новочеркасского, Резервного и других полков, поддержавших своего государя, двинулись по улицам города, расставляя часовых на перекрёстках улиц.

В авангарде шли агенты Особой Е.И.В. тайной стражи. Их сопровождали глайдеры и ланшипы. К двадцати часам вечера у заговорщика в руках остались лишь Зимний дворец да здание Государственной Думы.

Для их обороны мятежники стянули все имеющиеся силы. Наверное, они хотели продержаться достаточно долго, чтобы вмешательство 'цивилизованной' Европы вынудило Николая II пойти на переговоры. Возможно, Михень, Кирилл, другие Владимировичи и Николаевичи рассчитывали, что всё получится решить по-родственному, келейно. До сих пор никого из великих князей и их ближнего окружения царь трогать не смел. Возможно, им и теперь удастся выпутаться?

Не удалось. В ночь с двадцать третьего на двадцать четвёртое декабря и Зимний дворец, и здание Государственной думы были взяты штурмом. Заговорщикам не помогли ни пулемёты, ни готовность сражаться до последнего. Подразделения, высадившиеся на крыши зданий, проникли внутрь с той стороны, откуда никто не ждал нападения. На лестницах, в комнатах и коридорах станнеры оказались намного эффективнее винтовок и пулемётов, так что всё было кончено за час-другой.

Утром горожан разбудил радостный колокольный перезвон и крики разносчиков газет...